Более тысячи лет назад Харальд Прекрасноволосый основал Королевство Норвегия. Это было далеко не мирным предприятием, так как знатные роды не желали лишаться своих земель. Ему потребовалась армия. На передние боевые порядки он выбирал особенно сильных, решительных и молодых мужчин, тех самых берсерков. Те посвящали свою жизнь Одину, Богу Войны, и в решающей битве при Боксфьорде, одетые в медвежьи шкуры стояли на носу корабля, "кусали в ярости край своего щита и бросались на своих врагов. Они были одержимы и не чувствовали боли, даже если их поражало копьё. Когда битва была выиграна, воины падали без сил и погружались в глубокий сон". Так говорил один из участников той битвы - Торбьёрн Хорнклофи; в подтверждение тому также строки норвежских и исландских саг.
Вероятно, что старые песни были несколько приукрашены. Тем не менее, бросается в глаза, что все описания изображают свирепых воинов, которые боролись с дикой, прямо-таки магической страстью. В 31 главе "Германии" римский писатель Тацит пишет: "Как только они достигали зрелого возраста, им позволялось отращивать волосы и бороду, и только после убийства первого врага, они могли их укладывать... Трусы и прочие ходили с распущенными волосами. Кроме того, самые смелые носили железное кольцо, и лишь смерть врага освобождала их от его ношения. Их задачей было предварять каждую битву; они всегда образовывали переднюю линию". Лишь подобные воины могли продолжить традицию берсерков.
Буйство берсерков вошло в поговорку. Народная речь восприняла неоднократное свидетельство "кусания верхушки щита". Животные скалят зубы перед нападением. Так же и мы "показываем кому-то зубы", если хотим совершить нечто подобное. Умелые бойцы преследовали цель "ожесточиться", но мы также знаем об их медвежьих шкурах. И это даёт повод для всяких толков. Были ли они полудикими молодыми воинами, которые чтобы доказать своё мужество, шли в бой с незащищённым телом? Идёт ли речь о сакральных мужских союзах, посвящённых Богу Мёртвых Одину, и как воинах ему служивших? Были ли они просто сумасшедшими, бившимися насмерть фанатиками? Владели ли они сверхъестественными силами, которые защищали от ранений? Или это был наркотический эффект? Страдали ли они наследственными болезнями?
Спрашивая специалиста и руководителя скандинавской филологии университета города Мюнхена профессора Курт Шиер: "В принципе всё возможно но, однако нельзя доказывать всё лишь письменными источниками. Они датируются не временами Харальда Прекрасноволосого, а записывались гораздо позже. Устное свидетельство очевидца Торбьёрна Хорнклофи стало первым, в котором употребляется слово "берсерк", в 12 веке, только через 300 лет после битве при Боксфьорде. Исторические источники редки, да и не надёжны стопроцентно. Нельзя даже точно сказать и насчёт происхождения этого слова. "Serkr" значит "рубашка" на древнескандинавском языке, из которого позже развились шведский, норвежский и исландский. Слог "Ber" может происходить от "Bersi" (медведь), либо от "berr" (неприкрытый). В зависимости от того, как рассматривать слово berserk, его значение окажется либо "одетый в медвежью шкуру", либо "идущий в бой раздетым". Это маленькое различие, но очень важное. Если бы они действительно ходили в бой раздетые, то ничего бы странного в этом не было. Тацит даже так и сообщает, что воины германских вспомогательных подразделений традиционно сражались с неприкрытой верхней частью туловища. Если же берсерки одевались в звериные шкуры, что наибольшее количество исследователей и предполагает, то это уже было особенностью, типичной лишь для Норвегии и Исландии".
Конечно, исландцы и норвежцы не изобрели подобное переодевание. "Ранее медвежий культ был распространён более широко", - объясняет мюнхенский этнолог профессор Ханс-Иоахим Папрот. "Уже на рисунках скал каменного века, например, пещеры Труа-Фрере (Trois-Freres) в Южной Франции, мы находим изображения танцоров в медвежьих шкурах. И шведские и норвежские лапландцы праздновали свой медвежий праздник до прошлого столетия". Старый венский германист профессор Отто Хёфлер говорит: "Кое-что таинственное есть в этом зверином переодевании. Оно понималось как превращение, не только зрителями, но и самим переодевающимся. Если танцор или воин одевался в медвежью шкуру, то сила дикого животного, конечно, в переносном смысле, переходила в него. Он действовал и чувствовал себя как медведь. Подобное можно воспринимать как особенное северное развитие обычая, который коренится в древнейшем культе звериных личин". В медвежьих шапках английских гвардейцев, охраняющих Тауэр, можно видеть остатки этого культа.
Были предприняты и другие попытки объяснения "ярости берсерка", где источник подобной мощи не трансцендентные силы. Состояние опьянения, приступы бешенства, галлюцинации и последующая усталость могли быть вызваны химическими субстанциями, а именно мускарином, ядом мухомора.
В литературе берсерки часто появляются парами, неоднократно их сразу двенадцать. Они считались личной охраной древнескандинавских конунгов. Это указывает на элитарный характер этой касты воинов. Разве властители стали бы себя окружать сумасшедшими, невменяемыми воинами? Определённо нет, здесь были лишь только самые умелые. Непреложная верность своему властителю встречается в нескольких местах старых саг. В одной из саг у короля датчан Хрольфа Краке было 12 берсерков, которые были личной его охраной: Бёдвар Бьярки, Хьялти Хохгемут, Цвитсерк Кюн, Вёрт, Весети, Байгуд и братья Свипдаг.
Но берсерки не могли быть только у конунга Харальда Прекрасноволосого. Тацит упоминает особенную касту воинов, которую он называет "Harier" и которые несут все признаки берсерков, это было 800 лет до битвы при Боксфьорде: "... они упрямые воины. Им свойственна природная дикость. Чёрные щиты, раскрашенные тела, выбирают тёмные ночи для сражения и селят страх в противниках. Никто не устоит перед необычным и словно адским обликом их". "Harier" значит "Воин" и Один звался средь них "Herjan", "Господин Воинов". Никто из них не имел своего дома или поля, какую-то заботу. Они приходили к кому угодно, их угощали, они пользовались чужим, они были беспечны в своих делах, и лишь слабость старости делала их непригодными к воинской жизни. Они считали стыдом умирать в собственных кроватях от дряхлости и при близкой смерти они закалывались копьём.
Вероятно, что идея борющегося воина против превосходящих сил противника происходит из ещё более раннего индоевропейского времени. Рисунок на греческой вазе из Кэре (Care) показывает нам европейца в борьбе с множеством иных, но сильных противников. Некоторые исследователи объясняют картинку из-за находящегося там алтаря так: "Определённый на жертву ариец освобождается от своих пленителей". Но речь по большей части идёт о "нормальной" борьбе нордического человека с "привычным" перевесом его врагов.
Вернёмся к берсеркам. Через 200 лет после битвы при Боксфьорде на Скандинавию обрушились христианские миссионеры. Старые языческие обычаи и образ жизни запрещались, в частности, борцы в звериных шкурах. Изданный в Исландии закон 1123 года гласит: "Замеченный в бешенстве берсерка будет заключён 3 годами ссылки". С тех пор воины в медвежьих шкурах бесследно исчезли.
